№17, вересень 2008

Украинский политикум глазами политологов

Поділитися

Можем ли мы с достаточной долей вероятности выявить основные причины украинского политического кризиса
2004—2008 годов или определить в процентах уровень демократизации отечественного политикума? Наверное, сможем, если найдем ответ на вопрос: политология — точная или неточная наука?

Введение

Придерживаясь неопозитивистской точки зрения, попытаемся выявить точность и репрезентативность украинских политологических исследований на примере анализа трансформации политической системы, так как политическая система, наряду с политической властью и политическими институтами, является одной из системообразующих и базовых категорий украинского политикума, а также одной из основных категорий современной политологии. Исследованию проблем трансформации украинской политической системы посвящено значительное количество политологических статей, в том числе в журналах «Віче» и «Грані».

Таким образом, «видение» украинской политической системы глазами отечественных политологов, их теоретико-методологический уровень исследования процессов трансформации политической системы из посткоммунистической в демократическую, их подход к поиску основных системообразующих факторов, а также точность и репрезентативность используемых ими показателей — основная цель нашего исследования.

В частности, представляет интерес вопрос: как украинские политологи, с помощью каких методологических подходов осуществляют переход (или вообще не осуществляют) от общих концептуальных теоретических предпосылок и понятий к операциональным понятиям, доступным эмпирическому изучению, количественному измерению и экспериментальной проверке. Следовательно, объектом нашего исследования являются «исследовательские очки» украинских политологов, их настроечная «диоптрия». Например, видят ли политологи в этих дальнозорких очках весь политикум в целом, поднимаясь высоко над политическими баталиями и бездействующим парламентом? Или летят очень низко над мелкими эмпирическими фактами, близоруко щурясь и впадая в «штопор» слепого полета [16]?

Главной проблемой является многовекторность политических процессов трансформационного периода, аксиоматический антиномизм и методологический плюрализм политологов, не позволяющий однозначно определить и классифицировать основные закономерности развития и функционирования современной украинской политической системы, в том числе транзитологический вектор процесса трансформации этой системы.

Главная задача исследования — определение возможности создания политологической консенсусной модели, отображающей основные, наиболее общие закономерности функционирования и трансформации политической системы и ее основные системообразующие элементы.

Второй задачей является разработка категориально-понятийного аппарата для определения и классификации конкретных социально-экономических проявлений закономерностей развития и функционирования политической системы трансформационного периода (1991—2007 гг.).

Научная актуальность необходимости поиска политологического консенсуса в первую очередь вызвана недостатками исследований переходного (трансформационного) периода, в том числе недостаточным, по мнению политологов, методологическим обеспечением исследований политических процессов. Особенно ситуацией так называемого методологического плюрализма, которая порождает хаос мнений относительно действий, развертывающихся в социально-политической среде [12, с. 130].

Научная актуальность проблемы поиска политологического консенсуса обусловливается также наличием значительных пробелов в теории политических процессов, появившихся в силу не вполне корректных методологических подходов. В том числе в анализе проблемы оптимизации соотношения демократизм/авторитаризм в теории и практике политического процесса [35, с. 107], [9].

Эти пробелы методологического обеспечения определяют недостаточную практическую значимость политологических рекомендаций. Особенно по устранению причин политического кризиса 2004—2007 годов. И, как отмечает профессор Игорь Бураковский, в Украине углубляется разрыв между политикой и наукой, между политиками и учеными [3].

В качестве первой иллюстрации проблемы методологического плюрализма попытаемся в данном разделе представить проблему классификации и оптимизации конкретного политического процесса — политического кризиса.

Указанные пятнадцать вариантов ответов (см. Приложение) можно условно назвать «ответами» пятнадцати различных теоретико-методологических и мировоззренческих «взглядов» (методологических парадигм) на причины глубокого политического кризиса 2004—2007 годов. По какому методу (принципу) классифицировать и обобщать эти ответы?

Можно ли найти общий «комплексный» ответ на этот вопрос? Да, можно, например, найти шесть вариантов ответа в статье И. М. Миклащука [20, с. 21]. Но являются ли эти ответы наиболее объективными, отражающими основные категории и характеристики современного политического процесса, во взаимосвязи с трансформацией украинской политической системы? Исходя из темы и материала статьи, основной категорией анализа является поиск позитивной роли политических идеологий в деятельности политических партий. Но это всего лишь одна (идеологическая) категория из многих возможных основных категорий политического процесса. Да и методологическая парадигма исследования основана только на одной научной школе (основатель школы — американский социолог
Д. Белл).

Основная гипотеза — преодоление аксиоматического антиномизма в политологическом современном методологическом плюрализме лежит на комплексной теоретической базе социологической специальной теории (в виде конкретного категориально-понятийного методического аппарата), системного подхода и экономическом анализе. Так как политика — это концентрированное выражение экономики. И полемизируя с некоторыми украинскими политологами и социологами о декларативности их показателей современной украинской демократизации, на ум часто приходит восточная поговорка: сколько ни кричи «халва, халва!», во рту слаще не станет. Также, сколько ни кричи «демократия, демократия!», этой демократии ни на йоту не прибавится, пока в Украине будет существовать огромный разрыв уровня личного дохода самых бедных и самых богатых слоев населения.

Первая попытка консенсуса

Допустим, что один политолог не может владеть политологической истиной. Но может ли один политолог предоставить непротиворечивые и логические объяснения, которые не являются аксиоматической истиной по определению, а лишь попытками выстроить продуктивные модели? Нет, не может. Потому что эти модели будут отражать концепцию только одной политологической школы (из пятнадцати возможных методологических парадигм).

Методы классификации политических процессов в последние годы находят все более широкое применение в политологической практике, в том числе в сравнительных исследованиях. С их помощью решается широкий круг задач: сокращение описания изучаемой совокупности аналогичных политических процессов, построение выборки, изучение взаимосвязей признаков, анализ «механизмов», определяющих характер того или иного процесса. Каждая задача, решаемая с помощью методов классификации, в большей или меньшей мере является задачей типологии, то есть задачей, в процессе решения которой требуется сведение в один класс однотипных в содержательном смысле, в каком-то отношении похожих объектов (политических процессов).

Первая попытка соединить в один класс была предпринята на примере классификации двух политических процессов: уровень демократизации и степень политической зрелости современного украинского общества. В первом случае был использован уровень индекса демократизации, который на конец 2003 года составил 41,7% [8, с. 160]. Во втором случае была принята шкала разрыва уровня личного дохода самых бедных и самых богатых слоев населения [17, с. 124], разрыв в сто раз. В соответствии со школой разрыва уровня доходов в демократических странах (в десять раз), степень демократической политической зрелости можно условно оценить в 10% (в 10 раз меньше, чем в развитых демократических странах). Таким образом, мы имеем две шкалы измерения и два несопоставимых значения уровня демократизации: 42% и 10%. Что свидетельствует о несопоставимости выбранных объектов исследования, а также о неплодотворной попытке сопоставления различных шкал измерения.

Указанный анализ и попытка нахождения политологического консенсуса с целью сведения в один класс однотипных политических процессов проводились для нахождения консенсуса двух противоположных методологических парадигм: методологии либерализма и социологической методологии [17, с. 123]. Сторонники методологии либерализма отмечают положительную динамику украинского политического процесса: возрастание политической зрелости и демократии в обществе. А сторонники социологической методологии отмечают огромную духовно-моральную деградацию и дезинтеграцию современного украинского общества, вымирание нации: рост криминализации общества и коррупции, пьянства и алкоголизма, наркомании, безработицы и обнищания населения.

Контент-анализ исторических процессов

Для отработки первого варианта категориально-понятийного аппарата данного исследования в качестве первой группы объектов исследования были использованы научные публикации по новейшей политической истории Украины (XIX—XX вв.) c целью выявления исторических корней современной трансформации украинского общества (1991—2007 годы). История способствует использованию генетических и функционально-генетических объяснений при исследовании политических процессов [24].

В ходе исследования была поставлена задача: можно ли, при всем многоголосии исторических взглядов на украинский исторический процесс, вычленить несколько основных исторических моделей, объективно отражающих этапы этого процесса [14]? Чтобы понять сложность поставленной задачи по нахождению консенсуса, отметим некоторые исходные условия для ее решения:

1. Существует, как минимум, 8 украинских методологических парадигм, с различных философских, методологических, исторических, мировоззренческих и идеологических предпосылок рассматривающих основные структурные элементы исторических процессов новейшего времени: школ цивилизационного процесса, глобализации, синергетической, западноукраинской националистической, посткоммунистической, восточнохристианской православной, греко-католической и запорожско-сичевой [14].

2. При выборе оценочного критерия контент-анализа исторических публикаций необходимо было выбрать такую основную смысловую единицу анализа объектов исследования (публикаций), которую можно было бы классифицировать в публикациях всех вышеуказанных исторических школ.

3. Для оптимизации исследовательского процесса необходимо было выделить главную шкалу оптимизации соотношения глубина/ширина авторской публикации.

4. Необходимо было корректное использование аппарата многомерной статистики для количественных переменных с целью преобразования качественных признаков исторического процесса. Тем более, что около 90% исторических и политологических публикаций являются не сравнимыми (в том числе из-за большого количества качественных показателей) и по характеру, и форме изложения, не содержат количественных параметров (показателей) исследуемых характеристик исторических процессов.

В соответствии с изложенным, основной смысловой единицей контент-анализа исторических публикаций была принята единица измерения категории (цикла, стадии) исторического процесса, а в качестве главной шкалы оптимизации — глубина авторской публикации на основе соизмерения количества используемых материалов в различных публикациях. В качестве других единиц контент-анализа сравнительного исследования исторических публикаций были приняты: единица измерения целостного осмысления движущих сил конкретного исторического процесса и единица измерения векторности политических сил исторического процесса (этапа процесса). Такой подход позволяет не только выявить главную характеристику (основную категорию) изучаемого процесса, но и создает предпосылку для перевода этой качественной характеристики в количественный показатель на основе удельного веса (процентных соотношений) выявленных качественных единиц измерения в выборочной совокупности исследуемых объектов (публикаций).

Основным выводом этого сравнительного исследования было нахождение глубоких политических противоречий между жителями Восточной и Западной Украины. Эти противоречия вызваны не только этноцентрическими взглядами, но и различными социально-культурными процессами в различных цивилизациях Макрохристианского цивилизационного мира, сложившегося к концу XIX века: Восточнославянско-Православная цивилизация и Западнохристианская цивилизация. А Украина находится на стыке этих цивилизаций, как основных категорий исторического процесса [14, с. 41].

Главным фактором для обоснования такого вывода послужила максимальная глубина авторского исторического исследования Ю. В. Павленко [23], обусловленная огромным составом библиографии (2159 источников), в том числе значительным количеством (более 100 источников) самостоятельных монографий и работ самого автора по истории цивилизационного процесса.

Характеристика категории последнего периода украинской новейшей истории (1991—2006 годы) большинством авторов нашего сравнительного исследования исторических публикаций обозначается как посткоммунистический период. Единственным консенсусом всех авторов было сходство их мнений в том, что посткоммунизм характеризуется постепенным ухудшением социально-экономического состояния Украины и размыванием предыдущей идейно-ценностной основы коммунистической цивилизации [14, с. 42].

К истории исследования теории и практики политических процессов

Рассматривая историю «конструирования» методического инструментария по исследованию политических процессов, в первую очередь хотелось бы отметить научный и практический опыт разработки логико-математического инструментария социологических исследований, накопленный советскими социологами в период хрущевской «оттепели» и брежневского «развитого социализма». При всей авторитарности существующего политического режима и тотальной цензуре научных публикаций, при всей архаичности марксистско-ленинской методологии, в научной среде появлялись и оттачивались новые формализованные методы количественного анализа социально-экономических явлений и политических процессов.

Прежде всего необходимо отметить научный опыт Института социологических исследований АН СССР по изучению проблем типологии и классификации в социологических исследованиях [34], стандартизации показателей в социологических исследованиях [33], математических методов анализа качественных данных [11] и других методов измерения на основе социологических шкал и многомерной статистики [22]. Эта интерпретация качественных данных в соизмеримые количественные показатели позволила не только аккумулировать данные социологических исследований в социологических информационных системах, но и создавать такие системы в рамках АСУ крупных предприятий, а также на уровне отдельных регионов страны, в том числе и в г. Днепропетровске [33, с. 235].

В Украине этот научно-практический эксперимент под научным руководством академика В. М. Глушкова проводился для отработки системотехнического, информационного и социологического обеспечения партийного руководства в регионе [13], а также для разработки математического аппарата по стандартизации показателей, по отработке математической модели исследования социальных процессов на основе стандартизированных показателей [27].

К сожалению, через 10 лет после начала, в 1982 году этот объемный и уникальный научно-практический эксперимент по совершенствованию информационного управления политическими и социально-экономическими процессами в регионах был приостановлен. Так же, как и всесоюзный эксперимент по созданию общегосударственной автоматизированной системы (ОГАС). Почему-то вождям социализма показалось опасным выпускать ручные рычаги управления из своих рук и доверить этот процесс своеобразному электронному правительству [30].

Сегодня попытку создания аналогичных аналитических центров публичной политики политологи начинают с «нуля» [6], [36]. Потому что 30 лет назад Украина имела 40% кибернетического и информационного потенциала СССР [2] и занимала третье место в мире по информационным технологиям. А сегодня Украина занимает 75-е место в мире по рейтингу развития информационных технологий [21]. Это краткое историческое отступление ни в коей мере не претендует на сравнение методологического и методического уровня системотехнических и социологических исследований проблем «партийного строительства» и «научного управления социальными процессами» (научные дисциплины в партийных вузах СССР) с современным методологическим и методическим уровнем политологических исследований. Это всего лишь одна из попыток объяснить наличие значительных пробелов в теории и практике политических процессов [35, с. 107], низкий уровень методологических парадигм и «слепой полет» украинских политологов над проблемами трансформации политической системы [16].

Реальная практика «слепого» политологического полета над насущными социально-политическими проблемами, очень большое отставание исследовательской практики от мировых стандартов [6, с. 134] и неувядающий перманентный политический кризис [19] поставили на повестку дня необходимость разработки нового категориально-понятийного аппарата исследования политических процессов. Такого исследовательского аппарата, который бы поднял на новый качественный уровень методологию исследований и обеспечил политический и политологический консенсус по путям выхода из политического кризиса, позволил предоставлять через аналитические центры репрезентативную информацию для научного и общественного обсуждения публично-политических проблем и значительно уменьшил многовекторность украинской политики.

Одной из таких попыток нахождения политологического консенсуса является предлагаемый вариант категориально-понятийного аппарата исследования политических процессов, где в качестве основных разработчиков выступают независимые эксперты в лице политологов, специализирующихся на проблемах анализа конкретных социально-экономических закономерностей трансформации современной украинской политической системы. Так как и в политологии, и в политической истории особое внимание при изучении политических процессов уделяют исследованию систем и их структурных элементов [24]. Например, анализ тематики и содержания 170 политологических статей в научно-теоретическом и общественно-политическом альманахе «Грані» за 2004—2007 годы (в разделе «Політологія») показал, что анализу проблем трансформации политической системы посвящено 23 статьи, в которых с различных теоретико-методологических подходов исследуется трансформация системы в целом или ее отдельных структурных элементов (14% от общего количества статей).

Методологической парадигмой такого консенсусного категориально-понятийного аппарата предлагается методологический плюрализм, который снимает аксиоматичность антиномизма и обеспечивает максимальную научную объективность методологического подхода, обоснованного независимыми экспертами различных теоретико-методологических подходов. При этом автор политологической публикации, как независимый эксперт, является не только одним из авторов коллективного категориально-понятийного аппарата исследования процесса трансформации, но и его публикация (статья) является одной из единиц выборочной совокупности объектов сравнительного исследования по определению основных параметров политической системы. Выбор основных категорий анализа этого консенсусного категориально-понятийного аппарата проводился по основным подсистемам политической системы на основе системного подхода Т. Парсонса, принятого в качестве одного из основных классических системных подходов в политологических учебниках [28, с. 72]. Существует и второй, институциональный подход к изучению политической системы. По нашему мнению, этот подход является не содержательным (функциональным) по существу, а формальным, где основными являются не функциональные, а обеспечивающие подсистемы (совокупность государственных и негосударственных институтов).

Такой вариант выбора основных категорий анализа обоснован следующим методологическим подходом: «Существующие модели политического развития, абсолютизируя фактор законности, пренебрегают фактором эффективности и наоборот; степень демократичности общества часто оценивают по критерию разделения ветвей государственной власти, а не по эффективности политического управления и не по обеспечению прав и свобод человека материальными гарантиями» [35, с. 107].

Поэтому в качестве основных категорий анализа выбраны 4 подсистемы: экономическая, политическая, социальная и духовная. А в качестве первого разработчика основных категорий анализа и шкалы уровня системного подхода (в анализируемых политологических публикациях) были приняты шесть методологических пунктов корректного исследования политического процесса, разработанные профессором А. А. Чемшитом [35, с. 108—109], в которых автор адаптировал к современным украинским условиям методологические требования системного подхода, нашего первого показателя логико-математического анализа [15, с. 14—15].

Вторым независимым экспертом и одновременно разработчиком второго показателя модернизационного синдрома экономической подсистемы (по обеспечению витальных потребностей людей) была Л. Я. Дюльберова, рассматривающая национальную интеграцию современной Украины на основе модернизации экономики и повышения благосостояния народа [7]. Ее статья также стала объектом нашего политологического исследования.

Третьим экспертом и одновременно разработчиком второй категории анализа (анализ идеологии политической подсистемы) был выбран И. А. Полищук, который разработал основную классификацию представителей разных политических идеологий: либералов, консерваторов, левых и правых [25, с. 128]. На основе этой классификации была предложена следующая ранговая шкала идеологий демократической направленности: либерализм, консерватизм, социализм и украинский национал-демократизм. Статья И. А. Полищука также была выбрана в качестве объекта нашего исследования.

Четвертый показатель «Категория функции политологического исследования», инициированный М. Р. Потураевым, характеризует практическую значимость политологических исследований, в том числе реализацию функции политической мобилизации СМИ, основанной на создании независимых от политических, экономических институтов и организаций общественных публично-правовых СМИ [26, с. 125]. Л. Я. Дюльберова первым практическим шагом для достижения национальной интеграции предлагает ограничить активность олигархических группировок на основании схемы детенизации экономических ресурсов [7, с. 136]. Вышеуказанные практические шаги отмечают социальную и публичную роль политологии в обществе, в том числе ее рационализаторскую функцию. Приведенные примеры выполняют функцию рационализации политической жизни на основе разработки оптимальных политических моделей, прогнозирования развития политических процессов [29, с. 43].

Пятым основным показателем нашего категориально-понятийного аппарата является «Категория социальных норм и ценностей», сформулированная А. В. Карчевской в виде «демократических ценностей политической системы» [12, с. 131]. Выбор между американской и британской системой ценностей был сделан в пользу американской, так как «британцы согласны с существованием монархии» [31, с. 130]. В шкалу измерения нами были включены традиционные ценности американской культуры: личный успех (вырваться из бедняков в богачи) в обществе равных возможностей, активность и упорный труд, эффективность и полезность, прогресс, вещи и уважение к науке [32, с. 133].

Последним основным показателем категориально-понятийного аппарата представлена «категория духовной интеграции». При всей иррациональности культуры, этики, эстетики и морали [4], [5], хотелось бы подойти с логарифмической линейкой к измерению соотношения падающей/восходящей культуры и морали украинского общества. Как отмечают сторонники социологической парадигмы, в украинском обществе наблюдается огромная духовно-моральная деградация и дезинтеграция (рост криминализации и коррупции, пьянства и алкоголизма, наркомании и детской беспризорности). Первая попытка объяснения такой деградации связана с низкой политической культурой электората, с отсутствием демократических традиций. В том числе с возможностью проникновения в элиту представителей криминалитета и «новых украинцев», которые сделали состояние на «прихватизации» и коррупции [1, с. 108].

Однако эта первая экспертная оценка не дает достаточно рационального объяснения основных причин дезинтеграции и деградации. Поэтому за основу анализа соотношения интеграция/дезинтеграция при разработке шкалы «Категории духовной интеграции» была принята шкала сдвига от ценностей модерна к ценностям постмодерна, ведущего к постепенному разрушению многих из ключевых ценностных институтов индустриального общества [10]. А к четырем характеристикам ценностной системы (в политике, в экономике, в сексуальной нормативности и в религии) была добавлена характеристика «В общественном сознании», отражающая специфику украинского обширного синдрома взаимосвязанных негативных изменений (рост криминализации и коррупции, пьянства и алкоголизма, бедности и проституции, наркомании и детской беспризорности) в общественном сознании. Экспертная оценка (политологами) этих негативных изменений должна дать ответ на вопрос: упомянутые негативные изменения дезинтеграции связаны со сдвигом к ценностям постмодернизма, в том числе с движением украинского общества от посткоммунизма к демократии? И этот негатив отражает «детские» болезни юной демократии. Или же эти негативные изменения связаны с продолжающимся коммунистическим геноцидом украинского народа, в том числе с деятельностью правящего режима в переходной (посткоммунистический) период?

Основные проблемы теории и практики политических процессов

Как отмечалось в предыдущем разделе, первой основной проблемой теории и практики политических процессов были методологические пробелы, в том числе отсутствие категориально-понятийного аппарата, обеспечивающего рациональный неопозитивистский подход к формализации, классификации и типологизации политологических показателей. Этот аппарат необходим не только для перевода иррациональных и качественных несоизмеримых понятий в сопоставимые политологические категории, шкалы и показатели, но и для научной попытки выявления непротиворечивых и логических объяснений разновекторности трансформации современной политической системы на основе продуктивных моделей.

Второй проблемой теории и практики политических процессов является хаос методологического плюрализма, порождающий хаос мнений относительно характеристики основных политических процессов: демократизации, трансформации политической системы, соотношения демократизма/авторитаризма и интеграции/дезинтеграции модернизационного синдрома экономической, идеологической и духовной подсистем анализируемой политической системы. И это не только хаос методологического плюрализма, но и зеркальное отражение многовекторности политикума, отсутствия консенсуса политических сил (партий) в парламенте. Когда два украинца не только три гетьмана, но и перманентный парламентский кризис в стране.

Если в начале нашего исследования было отмечено десять методологических парадигм, с различных методологических, исторических и мировоззренческих позиций отображающих ход исторических и политических процессов, то с учетом системного подхода [15] и других методологических подходов (модернизационный, транзитологический, структурный и трансформационный) [8, с. 156] мы имеем уже пятнадцать методологических парадигм, объясняющих теорию и практику исторических и политических процессов. Обращаясь к нашему основному предмету исследования — трансформации современной украинской политической системы, хотелось бы спросить: можно ли найти общий ответ представителей этих пятнадцати парадигм на вопрос — где мы сейчас находимся и почему, куда и с какой скоростью двигаемся. А также, насколько мы отдалилась от советской политической системы.

Причем вариантов ответов будет гораздо больше пятнадцати, так как в нашем исследовании не ставилась задача изучить все философские, исторические, социологические, политологические, правовые и мировоззренческие подходы к исследованию теории и практики политических процессов.

Третьей проблемой теории, и особенно практики изучения политических процессов, в наш век информационных технологий и коммуникаций, в нашей эпохе мирового информационного сообщества является проблема сбора, обработки и анализа громадного объема политической и политологической информации. В том числе проблема максимального учета и анализа значительного объема показателей конкретных социально-экономических проявлений закономерностей развития и функционирования политических процессов. Как, например, учесть и зафиксировать на информационных носителях накопленный формализованный опыт научного анализа этих процессов представителями различных методологических и мировоззренческих взглядов? В том числе опубликованный в различных научных периодических изданиях и сборниках. Нам представляются целесообразными на первом этапе идентификация, классификация, типологизация и формализация (преобразование качественных признаков в количественные) основных показателей конкретных социально-экономических проявлений закономерностей трансформации украинской политической системы в рамках информационного поля, создаваемого историческими, политическими и социологическими публикациями. Что дает возможность организации информационной системы, используемой не только для проведения глубоких и репрезентативных научных исследований, но и для функционирования аналитических центров публичной политики, публично-правовых СМИ. А также создает предпосылку управления процессом трансформации политической системы.

Одной из таких попыток является участие автора в управлении проектом по созданию региональной информационной системы политического маркетинга. По мере накопления данных в такой информационной системе возможна подготовка аналитической информации для последующего принятия решений (партийных, региональных), позволяющих достигать консенсуса различных политических сил и групп населения относительно главных задач развития региона. При этом не только руководители региона и научные работники, но и рядовые члены различных партий могут принять активное участие (через Интернет) в объективном обсуждении и анализе региональных проблем, в консолидации различных политических сил по решению наиболее актуальных политических и социально-экономических проблем в регионе. В том числе и на основе экспертного ранжирования основных социально-экономических проблем региона [18].

Проверка репрезентативности и расширение модели

Первая попытка апробации консенсусного категориально-понятийного аппарата по исследованию политических процессов была предпринята на основе анализа трансформации политической системы по семи основным показателям сравнительного исследования политологических публикаций (альманах «Грані», 23 статьи за 2004—2007 годы).

Проведенный анализ позволил не только выявить теоретико-методологический и системный уровень политологических публикаций, но и получить первую продуктивную опосредованную модель трансформации на основе экспертной оценки основных параметров трансформации системы независимыми экспертами. На основе этих показателей был разработан и апробирован авторский индекс методологической парадигмы политологических исследований политической системы, в нашем исследовании, исходя из пятибалльной шкалы, он составил 2,7 балла [16]. Была принята гипотеза, что этот уровень авторского индекса одновременно обуславливает количественный уровень трансформации украинской политической системы — от посткоммунистической к демократической (на основе вышеуказанной экспертной оценки уровня демократизации общества).

Для проверки репрезентативности полученных данных был проведен второй анализ на основании сравнительного исследования политологических публикаций, опубликованных в общественно-политическом и теоретическом журнале «Віче» по материалам Всеукраинской теоретической и научно-практической конференции по правоведению, политогии и социологии «Трансформація політичної системи: соціальні перетворення та законодавчий процес», 22 мая 2007 года. (Общее количество статей — 72, в том числе 28 политологических статей, журналы №№ 12, 14, 16 и 18 за 2007 год). В этих статьях авторский индекс методологической парадигмы политологических исследований составил 2,2 балла. Что свидетельствует о достаточном уровне выборки и репрезентативности наших сравнительных исследований.

На основе полученных данных двух вышеуказанных сравнительных исследований необходимо отметить:

1. Разработанный консенсусный категориально-понятийный аппарат по исследованию политических процессов, на основе сравнительных исследований, не только идентифицирует, классифицирует, стандартизирует и обобщает неформализованные качественные показатели и выводы отдельных авторов различных методологических парадигм, но и опосредованно отражает конкретные социально-экономические проявления закономерностей развития и функционирования политических процессов трансформационного периода [16, с. 16]. То есть этот логико-математический инструментарий дает возможность определить некоторые обуславливающие взаимосвязи научных выводов авторов публикаций с основными элементами исследуемой политической системы.

2. Такой логико-математический инструментарий позволяет не только достаточно объективно и прозрачно проверять достоверность процедур преобразования качественной информации в стандартизированные показатели, но и проводить проверку репрезентативности полученных данных. Дополнительная проверка репрезентативности полученных значений авторского индекса методологический парадигмы (2,7 балла в первом и 2,2 балла во втором сравнительном исследовании) проводилась на основе анализа взаимосвязи двух переменных с помощью контрольного фактора [37, с. 190]. На основе пятибалльной шкалы измерения наши абсолютные значения индексов 2,2 и 2,7 были преобразованы в относительные значения — 44% и 54% и проверены с помощью контрольного фактора — уровня индекса демократизации. Исходя из нашей гипотезы, что уровень индекса методологической парадигмы опосредованно отображает уровень демократической трансформации политической системы, можно корректно сопоставить уровень индекса демократизации (конец 2003 года) — 41,7% [8, с. 160] с уровнями демократической трансформации 44% и 54% (по данным публикаций в 2004—2007 годах).

3. Разработанные категории, шкалы и показатели анализа политических процессов, в том числе полученный количественный уровень демократической трансформации политической системы, не являются попыткой «тащить» в политологическую истину, а отображают попытку выстроить продуктивные модели. В первой модели исследовались параметры по семи категориям анализа и авторскому индексу методологической парадигмы [16]. Во второй модели, кроме этих показателей, были разработаны новые категории анализа, достоверность данных которых, а также репрезентативность, должны коррелироваться (по сравнению значений) с данными новой модели. Кроме авторского индекса, в первой и второй модели сравнивались данные категории «политическая идеология». И если в первой модели лидировала социалистическая идеология — 21%, при высоком уровне демократической безыдейности — 61% (сравнительный анализ публикаций 2004—2007 годов), то во второй модели уже полностью лидировала демократическая безыдейность (96,5%) из-за игнорирования политологами социалистической идеологии (сравнительный анализ публикаций 2007 года). По нашему мнению, это свидетельствует о политической заангажированности политологов (да и электората тоже), сбросивших с демократического пьедестала социалистическую идеологию из-за неадекватного (по их мнению) поведения лидеров социалистической партии в 2006—2007 годах. Это свидетельствует также о приверженности большинства политологов к харизме партийных руководителей, а не к демократическому транзиту цивилизованных идеологий западной демократии. Что подтверждается минимальным интересом политологов к либерализму (5% в первом и 3,5% во втором сравнительном исследовании) и подтверждает нашу версию о продолжающемся «слепом полете» значительной части украинских политологов над демократическими идеологическими ценностями.

4. Рассматривая итоги поиска объективного ответа (ответов) на заданный в начале статьи вопрос «Каковы основные причины политического кризиса 2004—2007 годов?», в первую очередь хотелось бы отметить, что этот политический кризис по своей содержательной сути не является политическим процессом. А является следствием процесса трансформации политической системы. Если спрогнозировать перспективу дальнейшей демократической трансформации политической системы, то последующая трансформация должна происходить не за счет выдыхающегося потенциала внешней демократической экспансии (демократия «сверху»), а за счет демократии «снизу», в том числе за счет демократических требований нового нарождающегося среднего класса. Который образует фундамент гражданского общества и формирует новую демократическую политическую систему на основе новых демократических партий с демократическими идеологическими традициями [16, с. 15]. Партий, которые должны заменить сегодняшние, как утверждают многие политологи, «карманные» партии, являющиеся инструментом лоббирования в парламенте и правительстве интересов основных олигархических промышленно-финансовых групп.

Возможен и второй вариант, когда ни Президент, ни парламент, ни правительство не будут проводить рыночные реформы, и не будут создавать условия для развития среднего и малого бизнеса. А будут поддерживать олигархический посткоммунистический политический режим, финансируемый олигархическими промышленно-финансовыми группами [16, с. 17].

5. Каковы бы ни были показатели уровня демократизации или уровня трансформации политической системы, какой бы ни была очень и очень популистская политика очередного парламента и очередного правительства, эффективность политической власти во многом зависит от уровня политической культуры политической и научной элиты. И как показали наши исследования, уровень не только политической, но и научной культуры значительной части политологов не соответствует задачам создания консолидирующих и консенсусных творческих идей [16, с.17], способных объединить значительные группы электората, в том числе объединить восточный и западный электорат. Поэтому для быстрого нахождения политологического, а затем и политического консенсуса, для преобразования политической информации оценочного (а часто и иррационального) характера в информацию для принятия последующих политических решений, для реализации прав электората на политическую коммуникацию, необходимо воссоздание в Украине информационных систем политического маркетинга и аналитических центров публичной политики. В том числе и для быстрейшего освобождения от последних цензурных оков тоталитарной политической культуры. С широким привлечением не только научной элиты, но и представителей электората внепарламентских политических партий к обобщению и анализу первичных социально-экономических проблем. Особенно на региональном уровне, где должны решаться основные вопросы по расширению рыночной экономики и формированию среднего класса, по повышению благосостояния украинского народа. А не в парламенте, где сегодня депутаты лоббируют интересы олигархических промышленно-финансовых групп и осуществляют корпоративный контроль над центральными СМИ.

6. Есть ли у Украины шансы выйти в ближайшие годы на стабильные (либеральные, социалистические или консервативные) рельсы окончательного демократического преобразования? Виден ли свет в конце туннеля политического кризиса? Когда прекратится «слепой полет» значительной части политологов над важнейшими социально-политическими проблемами общества? Когда, наконец, политическая элита перейдет от слов к делу создания реального, а не декларируемого, гражданского общества? И где куется настоящая демократия: в парламенте, на Майдане или в регионах? Попытка консультационной работы в штабе одной из областных партийных организаций и работа над проектом создания региональной информационной системы политического маркетинга показала, что на сегодня единственной реальной преобразующей политической силой являются оппозиционные партии. Поскольку обычно партии, «взявшие» политическую власть, на второй день после выборов «забывают» о своих предвыборных обещаниях, о своей безыдейной популистской идеологии [16, с. 15], «вспоминают» о реальных спонсорах предвыборных баталий и начинают «дерибанить» землю, заводы и госбюджет под дымовой завесой украинской (или русской) идентичности, уголовного и политического преследования представителей предыдущей политической власти. Поэтому свет в конце тоннеля могут увидеть только демократические оппозиционные партии… Которые после очередного поражения на последних выборах должны начинать свою новую избирательную компанию практически с нуля, с регионов.

7. Именно демократическая оппозиция должна инициировать первоначально в регионах, а затем и в высшем законодательном органе страны второй этап политической реформы демократической трансформации политической системы для окончательного слома тоталитарных рычагов посткоммунистического олигархического режима. В том числе инициировать законы о примате и неприкосновенности частной собственности, об уголовном и политическом преследовании организаторов рейдерских захватов акционерных обществ и частных предприятий.

Демократическая оппозиция должна иметь четкую стратегическую программу повышения благосостояния народа (на ближайшие 15—20 лет) на основе рыночных преобразований и идеологии среднего класса, базирующейся на принципах либерализма и индивидуализма [16, с. 17].

Демократическая оппозиция должна иметь четкую партийную программу и стратегию вывода Украины из объекта в субъект геополитики. А также план тактических мер по второму этапу политической реформы, территориальному самоуправлению и снижению налогового пресса на средний и малый бизнес.

Таким образом, идеология, в том числе пропаганда новых демократических ценностей, должна опережать и готовить почву для новых политических и экономических реформ.

8. Первое сравнительное исследование проводилось на основе публикаций (альманах «Грані») 2004—2007 годов, при этом 90% публикаций вышло в печать в 2004—2006 годах. Второе сравнительное исследование — на основе публикаций 2007 года (журнал «Віче»). Поэтому снижение уровня демократической трансформации политической системы с 54% (2004—2006 годы) до 44% (2007 год) можно объяснить следующими причинами:

— негативным влиянием политического кризиса 2004—2007 годов;

— разочарованием большинства электората в идеалах Майдана, в том числе в их популизме;

— вызывающей русофобией идеологии Майдана, отсутствием реального консенсуса в этносоциальном конфликте Востока и Запада Украины;

— отсутствием реальных практических мер со стороны парламента и правительства в дальнейшем продвижении политических и экономических реформ и развитии рыночных преобразований, создании гражданского общества и среднего класса [16, с. 17];

— отсутствием демократических идеологий в программной и практической деятельности украинских политических партий [16, с. 15], вытеснением в 2007 году из парламента последней партии с демократической идеологией — социалистической.

Литература

1. Амельченко А. Е. Теоретико-методологические предпосылки элитизма и украинская политическая элита // Грані. — 2006. — № 5. — С. 103—109.

2. Артеменко Александр. Экономика новой эпохи // Еженедельник «Зеркало недели». — 2007. — № 11. — С. 13.

3. Бураковский Игорь. Путь России в ВТО: Выводы для Украины // Еженедельник «Зеркало недели». — 2007. — № 25. — С. 5.

4. Бушанський В. В. Політика та мистецтво // Biчe. — 2007. — № 18. — С. 2—5.

5. Бушанський Валентин. Етична пастка в політичній системі // Biчe. — 2007. — № 14. — С. 2.

6. Глоба О. Є. Aналітичні центри як агенти публічної політики: проблеми становлення на пострадянському просторі // Грані. — 2007. — № 6. — С. 133—135.

7. Дюльберова Л. Я. Национальная интеграция современной Украины // Грані. — 2005. — № 6. — С. 131—136.

8. Зельницкий Андрей. Измерение индекса демократии как предпосылка управления процессом демократизации // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2004. — № 2. — С. 156—168.

9. Іванілов О. В. Способи застосування принципу альтернативності в політичному аналізі // Biчe. — 2007. — № 16. — С. 8—11.

10. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Политология: Хрестоматия // Сост. Исаев Б. А., Тургаев А. С., Хренов А. Е. — СПб.: Питер, 2006. — С. 286—301.

11. Интерпретация и анализ данных в социологических исследованиях // Отв. ред. Андреенков В. Г., Толстова Ю. Н. — М.: Наука. — 1987. — 256 с.

12. Карчевська О. В. Методологічні засади дослідження процессу інституціоналізації громадянського суспільства в Україні // Грані. — 2006. — № 4. — С. 129—132.

13. Кожурин Ф. Д., Голованов Э. К., Гуденко Б. П., Павлюченко А. С., Кузеванов В. М., Герасименко А. М. Методологические положения по созданию комплекса автоматизированных информационных систем «АИС—райком—АИС—горком» // Препринт-79-45. — ИК АН УССР. — К. — 1979. — 70 с.

14. Кузеванов В. М. К рассмотрению возможности консенсуса различных украинских исторических школ // Матеріали ІІ Міжнародної науково-практичної конференції, «Дні науки—2006». Т. 20. Історія. — Дніпропетровськ. — 2006. — С. 34—42.

15. Кузеванов Віталій. Методологічні принципи політологічного дослідження // Biчe. — 2007. — № 21—22. — С. 13—15.

16. Кузеванов Виталий. Слепой полет над гнездом элиты // Віче. — 2008. — № 2. — С. 14—17.

17. Кузеванов В. М. Трансформация или деградация политикума: К попытке нахождения политологического регионального консенсуса / Методология проблемы // Гуманитарный журнал. — 2005. — № 3. — С. 122—125.

18. Кузнин В. М. Культура политики // Філософія. Культура. Життя: Міжвузівський збірник наукових праць. Випуск 27. — Дніпропетровськ: Дніпропетровська державна фінансова академія. — 2006. — С. 228—231.

19. Лемак Василий. Уроки для коалиции номер два / Попытка анализа деятельности парламентско-правительственной коалиции 2006—2007 годов // Еженедельник «Зеркало недели». — 2007. — № 41. —
С. 2.

20. Миклащук І. М. Проблема становлення ідеологій у програмовій і практичній діяльності українських політичних партій // Biчe. — 2007. — № 12. —
С. 21—22.

21. Наши информационные технологии доросли лишь до 75-го места // Газета «Голос Украины» . — 2007. — № 64. — С. 1.

22. Осипов Г. В., Андреев Э. П. Методы измерения в социологии. — М.: Наука. — 1977. — 184 с.

23. Павленко Ю. В. История мировой цивилизации. Философский анализ. — К.: Феникс. — 2002. — 760 с.

24. Политическая энциклопедия, том 1. — М.: Мысль. — 2000. — С. 475.

25. Поліщук І. О. Генеза та сучасність концепції «політичної» культури // Грані. — 2005. — № 4. —
С. 125—128.

26. Потураев М. Р. Коммуникативный потенциал СМИ в политической системе современного общества // Грані. — 2005. — № 1. — С. 122—125.

27. Приставка А. Ф., Кожурин Ф. Д., Голованов Э. К., Кузеванов В. М., Рубан В. И. Методика и математическая модель исследования социальных процессов // Сб. Теория и практика создания региональных автоматизированных систем управления. Препринт-77-68. — ИК АН УССР. — К. — 1977. — С. 29—38.

28. Пушкин В. Е. и др. Политология для всех: Учебное пособие в 2 частях. Часть 1: Политология в схемах, таблицах и понятиях. — Днепропетровск: ОАО «Днепркнига». — 2002. — 214 с.

29. Пушкин В. Е. и др. Политология для всех: Учебное пособие в 2 частях. Часть 2: Политология в вопросах и ответах. — Днепропетровск: ОАО «Днепркнига». — 2002. — 246 с.

30. Рожен Александр. Не боги долги собирают // Еженедельник «Зеркало недели». — 2007. — № 18. — С. 10.

31. Смелзер Нейл Дж. Социология // Социологические исследования. — 1990. – № 11. — С. 121—139.

32. Смелзер Нейл Дж. Социология // Социологические исследования. — 1990. — № 12. — С. 116—137.

33. Стандартизация показателей в социологическом исследовании. Отв. ред. Андреев Э. П., Осипов Г. В. — М.: Наука. — 1981. — 248 с.

34. Типология и классификация в социологических исследованиях. Отв. ред. Андреенков В. Г.,
Толстова Ю. Н. — М.: Наука. — 1982. — 294 с.

35. Чемшит А. А. К вопросу о теоретико-методологических основаниях исследования политических процессов // Грані. — 2004. — № 4. — С. 103—109.

36. Ємельяненко Олена. Традиційний та електронний уряд: концептуальні відмінності // Віче. — 2008. — № 2. — С. 20—22.

37. Ядов В. А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. 2-е изд. — М.: Наука. — 1987. — 248 с.

Причины политического кризиса

Попытаемся с различных методологических и мировоззренческих позиций ответить на вопрос «Каковы основные причины перманентного политического кризиса 2004—2007 годов?»:

01. Неразвитость демократии и гражданского общества, доминирование социально-психологических и ценностно-нормативных установок и традиций посткоммунизма.

02. Потеря основных тоталитарных рычагов управления у современного посткоммунистического режима.

03. Борьба основных промышленно-финансовых групп (ПФГ) за политическую власть. При этом политическим партиям отведена роль инструментов в борьбе ПФГ за власть.

04. Стремление Президента восстановить единоличную президентскую власть в стране и отменить решения Верховной Рады от 8 ноября 2004 года.

05. Действия внешних сил по разделу Украины (в том числе и по «югославскому» сценарию).

06. Религиозный раскол и продвижение католицизма в Украину способствует национальному и демократическому расколу.

07. Этносоциальное противостояние Востока и Запада Украины.

08. Централизация политической и экономической власти в Киеве (43% ВВП), пропасть между несколькими богатыми центрами и стремительно беднеющей провинцией.

09. Разрыв экономических связей с Россией, перестройка промышленности и неспособность политической власти эффективно управлять новой рыночной экономикой, отсутствие среднего класса привело к резкому классовому расслоению, невиданной социальной поляризации и массовому обнищанию. Поэтому ухудшение социально-экономического состояния основной части общества стало причиной политического кризиса.

10. Искусственность политического кризиса, вызванного правящим политическим режимом для отвлечения внимания от решения насущных социально-политических и экономических проблем. В том числе неадекватное использование национального самоопределения и тоталитарной «насильственной» украинизации в восточных и южных регионах предпринимается для отвлечения внимания общественности от коррупции и теневой экономики, «дерибана» бюджета, заводов и земли, от огромного разрыва уровня личного дохода самых бедных и самых богатых слоев населения.

11. Жесточайшая эксплуатация трудящихся крупным капиталом. Концентрация основных ресурсов в руках ПФГ требует дезинтеграции общества как необходимого условия эксплуатации и противодействия укреплению социальной солидарности.

12. Этот затяжной период политической нестабильности и политического кризиса вызван компромиссным решением парламента и утверждением пакета законов о политической реформе в Верховной Раде 8 ноября 2004 года.

13. Отсутствие традиций парламентаризма и консенсуса основных политических сил в парламенте, преобладание партийных конъюнктурных интересов.

14. Низкий уровень украинского патриотизма и национальной идентификации, отсутствие национального политического лидера (два украинца — три гетьмана).

15. Отсутствие национальной консолидирующей идеи, способной воссоединить Восток и Запад Украины, вывести общество из экономического и политического кризиса.