№17, вересень 2011

Онтология современного конституционного правосудия: в поиске баланса власти, собственности, свободы

При всех особенностях организации и функционирования органов конституционного правосудия России и Украины, для которых 2011 год является юбилейным, у них есть то общее, что отражает саму их природу, предопределяет сущностные характеристики Конституционных Судов как важнейших институтов демократической правовой государственности.

Несмотря на относительно непродолжительный политический «возраст» наших судов (с разницей лишь в пять лет), ими накоплен богатый и, не будет преувеличением сказать, уникальный опыт деятельности на переломных этапах формирования и развития новой государственности России и Украины. Сами же органы конституционного контроля по праву стали символами (и реальными факторами!) утверждения и защиты демократических институтов нового конституционного строя своих государств.

Это позволяет не только оценить отдельные стороны организации и деятельности наших судов, но и перейти к всестороннему анализу закономерностей развития этой формы государственно-властной деятельности. Одним из направлений таких исследований могла бы стать онтология современного конституционного правосудия (от греч. оn – «бытие», logos – «слово») как учение о всеобщих основах, принципиальных началах и закономерностях функционирования, бытия конституционного правосудия – особого института государственно-властной деятельности по обеспечению баланса конституционных ценностей и защите высших интересов личности, общества, государства*.

Онтология («наличное бытие») современного конституционного правосудия воплощает в себе не только институционную характеристику соответствующего органа (учитывающую, в частности, особенности правового регулирования, его компетенционно-функциональное наполнение в национальных государственно-правовых системах), но также теоретическую доктрину, концептуальную модель конституционного правосудия и, конечно, саму практику реализации данной формы государственно-властной (судебной) деятельности. При всем многообразии, многоплановости проблематики, охватываемой онтологией конституционного правосудия, представляется, что своего рода базисные начала уяснения природы и назначения этого института – если иметь в виду статические (статусные) и динамические (функциональные) его характеристики – коренятся в понимании органов конституционного правосудия как универсального института разрешения с помощью правового инструментария социальных противоречий в обществе и государстве и достижения на этой основе баланса власти, собственности и свободы.

При этом само соотношение власти, собственности и свободы – как взаимосвязанных, взаимозависимых и чаще всего конкурирующих, а нередко и конфликтующих ценностей – предопределяет сущность Конституции и составляет основу всей системы современного конституционализма.

1. Сущность Конституции как отражение коллизионного единства власти, собственности и свободы. Эффективность конституционного регулирования, степень реальности провозглашаемых современными конституциями демократических принципов во многом определяются глубиной их проникновения в противоречия между властью, собственностью и свободой, в природу других социальных конфликтов современного общества и государства.

Важно учитывать, что конституция, при всей космополитичности самого понятия constitutio, – это явление конкретно-историческое, социокультурное и уже в этом смысле всегда национально-специфическое. Ведь общечеловеческие ценности демократии, свободы, равенства, справедливости, священной и неприкосновенной частной собственности, прав человека и их примата по отношению к правам социальных общностей, в концентрированном виде сформулированные на заре современного конституционализма (17–18 вв.), не остаются неизменными ни во временном, ни в социокультурном пространстве. Этого нельзя не учитывать при всем уважении к ранее выработанным «стандартам» демократии. Так, вместо прежних двухвековой давности конституционных положений о безусловном примате личности по отношению к обществу и государству и соответственно первенству свободы в ее соотношении с государственной властью современные демократические конституции исходят из возможности и необходимости активного участия государства в обеспечении прав граждан на основе поиска баланса между властью и свободой. Как справедливо отмечается в одном из весьма глубоких исследований проблем конституционного правосудия, «рассуждения о приоритете прав и свобод человека и гражданина в идеальном (естественно-правовом) состоянии, о правовом государстве, которое конституционно призвано быть социально ориентированным на общество, как главном условии его благополучия, скорее относятся к принципам и целям, отодвигая реально существующие социальные явления» [5].

Процесс исторических преобразований, сопровождавший, в частности, и Россию, и Украину на протяжении двух последних десятилетий, выдвигает на передний план исследование Конституции как документа, впитавшего в себя все многообразие социальных противоречий этого периода и призванного конституционно-правовыми средствами способствовать – как реально действующий, работающий акт – разрешению соответствующих противоречий и коллизий между властью, собственностью и свободой.

Сущностные характеристики Конституции проявляются в том, что она является юридически узаконенным балансом интересов всех социальных групп общества, мерой достигнутого в обществе и государстве баланса между властью, собственностью и свободой. Уже поэтому, с юридической точки зрения, Конституция – политико-правовое порождение наиболее значимых социальных противоречий, выражающих в том числе взаимоотношения личности, общества и государства, свободы и власти в ее политическом и экономическом проявлениях. Не является исключением здесь и Конституция РФ 1993 года.

В чем же состоит смысл баланса власти, собственности и свободы и как его обеспечить, если иметь в виду, что, с одной стороны, реальная свобода личности невозможна вне сильной государственности, а с другой – сильное государство, не обеспечивающее последовательной защиты свободы и не осознающее меры, пределов своего участия в экономической жизни общества, обречено на вырождение в тоталитарный режим?

При поиске ответов на эти вопросы необходимо, в порядке дальнейшего проникновения в содержание и природу Конституции, уяснение того, что основополагающие характеристики этого документа, в их соотношении с социальными противоречиями и правовыми средствами разрешения, могут быть представлены в триедином качестве: а) Конституция как порождение социальных противоречий современного общества; б) Конституция как юридизированная форма отражения, воспроизведения противоречий, присущих современному обществу и государству; в) Конституция как нормативно-правовая основа формирования институционных средств (механизмов) разрешения соответствующих противоречий и поиска баланса между властью, собственностью и свободой.

При этом сама Конституция не только является некой праксиологической основой государственно-властной деятельности по разрешению социальных конфликтов и противоречий между властью, собственностью и свободой, но и имеет безусловное аксиологическое значение как основа разрешения правотворческих и правоприменительных противоречий. Будучи нормативно-правовым актом высшего порядка, Конституция является выражением ценностно-нормативной системы, которая, получая свое конституционное оформление, оказывает на общество обратное воздействие посредством учреждаемой Конституцией институциональной системы.

Одновременно Конституция призвана определять и институционные средства достижения баланса между властью, собственностью и свободой и на этой основе – разрешения социальных противоречий. Среди таких средств можно выделить две основные разновидности: а) всеобщие, универсальные институты, которые могут быть использованы для гармонизации любых противоречий и конфликтов между властью, собственностью и свободой: разделения властей (ст. 10), федерализма (ст. 5), политического и идеологического многообразия, многопартийности (ст. 13); б) специальные институты, имеющие конкретно-целевое назначение с точки зрения разрешения конфликтов в конкретных сферах государственной и общественной жизни (роспуск Государственной Думы (ст. 109); президентское вето (ст. 107); недоверие правительству (ст. 117); петиции (ст. 33); индивидуальные и коллективные трудовые споры, включая право на забастовку (ч. 4 ст. 37); судебное обжалование решений и действий органов государственной и муниципальной власти, общественных объединений и должностных лиц (ч. 2 ст. 46) и т.д.).

Особым универсальным институтом разрешения социальных противоречий и достижения баланса власти, собственности и свободы является судебно-конституционный контроль, представленный в России деятельностью Конституционного Суда РФ, а также конституционных (уставных) судов субъектов РФ.

2. Гармонизация политической и экономической власти в соотношении со свободой –

первостепенная задача

конституционного правосудия.

Многовековой исторический опыт свидетельствует, что условием и предпосылкой успешного развития эффективной и социально ответственной экономики является «отпочкование» власти экономической от власти политической. Цивилизованный рынок, основанный на принципах конституционной экономики, предполагает отношения самостоятельного функционирования государственной (политической) власти и власти собственности (экономической). Дистанцирование экономической власти от политической стало в свое время величайшим достижением нового буржуазного строя, основанного на принципах конституционализма. В этой связи чрезвычайно актуальной является конституционная по своей природе проблема равноудаленности политической власти от собственности. Только в условиях, когда политическая власть отделяется от экономической, появляется возможность для обособления политических и экономических отношений, что, в конечном счете, является основой и условием для правового прогресса, в том числе на основе гармонизации институтов публичного и частного права.

Нельзя, однако, не учитывать, что в современных условиях перехода к постиндустриально-информационному обществу возникает новое глобальное конституционное противоречие, проявляющееся в очередном витке сближения и порой слияния политической и экономической власти, как бы возврате политической власти в свое исходное состояние (когда она была «поглощена» собственностью). На этой основе становится возможным формирование системы так называемой корпоративной демократии, которая является «результатом слияния политической, экономической и административной сил», «своим характером искажена, игнорирует принцип верховенства права, основана на теневой экономике и реалиях абсолютизации власти» [1].

Вместе с тем проблемы, связанные с политизацией и бюрократизацией экономики, очевидно, возникают не только в социально-экономической плоскости, но имеют и юридическое, конституционно-правовое измерение. Речь идет не только о том, что та или иная негативная социальная практика может порождать отклоняющиеся от конституционно заданных типы, методы и конкретные способы нормативного регулирования социально-экономических отношений, «узаконивающие» сближение политической и экономической власти. Существует и обратная связь: законодательство может оказывать (прямо или косвенно) фактически стимулирующее воздействие на формирование «теневых» связей между политической властью и хозяйствующими субъектами. В настоящее время факторами такой негативной коммуникации являются, например, неопределенность статуса субъектов конституционного права с точки зрения отнесения их к юридическим лицам и связанная с этим проблема участия субъектов публичного права в гражданских правоотношениях.

В этой ситуации существенно возрастает потребность в государственном влиянии на соответствующие процессы с целью поддержания автономии и цивилизованного обособления названных властей, которое, подчеркнем особо, должно проявляться не в наращивании нормативного массива, регулирующего экономические отношения и взаимоотношения бизнеса и власти, а через планомерное внедрение конституционных принципов как в сферу реализации публичной власти, так и в экономическую систему.

Здесь важно отметить, что соответствующая проблематика получает свое отражение и в деятельности Конституционного Суда РФ. Правовые позиции Конституционного Суда РФ, базируясь на конституционно значимых принципах разделения политической и экономической власти, недопустимости их слияния, сращивания и в то же время их гармонического баланса, ориентированы главным образом на недопущение подчинения политической властью власти экономической2. Выделение этого аспекта, вероятно, не случайно, если учитывать генезис современной национальной экономики, ее историческую ретроспективу.

В то же время в практике конституционного правосудия (хотя и менее заметно) отражен и другой аспект соответствующих конституционных принципов, исключающий внеправовое влияние экономической власти на принятие политических решений. Примером здесь может служить правовая позиция, согласно которой недопустимо распространение договорных отношений (и, очевидно, в более широком плане рыночных отношений. – Н.  Б.) и лежащих в их основе принципов на те области социальной жизнедеятельности, которые связаны с реализацией государственной власти; поскольку органы государственной власти и их должностные лица обеспечивают осуществление народом своей власти, их деятельность (как сама по себе, так и ее результаты) не может быть предметом частноправового регулирования, так же как и реализация гражданских прав и обязанностей не может предопределять конкретные решения и действия органов государственной власти и должностных лиц [3].

Анализ закономерностей и тенденций развития современного общества свидетельствует, что экономические отношения все больше вовлекаются в сферу юридического, в том числе конституционно-судебного, воздействия. Более того, некоторые ученые пытаются представить современное право не как систему правил, нормативов, а как некий элемент экономической системы. И это наиболее характерно не для марксистской правовой теории (применительно к которой именно экономический детерминизм всегда рассматривался в качестве одного из главных недостатков), а для сторонников возникшей на Западе концепции экономического анализа права, главным постулатом которой является утверждение, что логика права всецело находится в экономике3.

Но какими бы ни были концептуальные подходы к пониманию природы права, его соотношению с экономикой, очевидно, что современные тенденции нормативно-правового наступления на социально-экономическую сферу требуют в не меньшей степени, чем прежде, четких конституционных ориентиров. При этом именно конституционное правосудие с присущим ему аксиологическим инструментарием призвано давать ответы на многие вопросы, связанные с надлежащим соотношением власти, собственности и свободы, при котором публичная власть действовала бы в правовых рамках всеобщих интересов, а собственность, будучи обособленной от политической власти, обеспечивала бы эффективный рост экономического потенциала государства и на этой основе утверждались бы принципы социальной ответственности бизнеса.

3. О конституционных критериях разрешения противоречий между властью, собственностью и свободой, пределах вмешательства Конституционного Суда в эту сферу.

Закрепляя инструментальный набор средств разрешения социальных противоречий, Конституция одновременно выступает и аксиологической основой поиска баланса между властью, собственностью и свободой, что в практической деятельности органов конституционного контроля отражается посредством действия вытекающих из Основного Закона критериев конституционности принимаемых ими решений. При всем многообразии системы конституционных критериев разрешения противоречий между властью, собственностью и свободой особое место принадлежит принципам и основам конституционного строя, обладающим своего рода «метаюридической» силой, если учитывать, что не только положения каких бы то ни было законов, но и, как указано в ч. 2 ст. 16 Конституции РФ, «никакие другие положения настоящей Конституции не могут противоречить основам конституционного строя Российской Федерации». В операционном же плане, с точки зрения осуществления конституционно-судебного нормоконтроля, на первое место можно поставить критерии равенства и справедливости.

По смыслу Конституции РФ требования равенства и справедливости, получая нормативное выражение в преамбуле Конституции и практически во всех последующих главах (включая главы 1 и 2), имеют универсальное содержание, что находит различные нормативно-правовые формы своего проявления. Так, равенство выступает не только как требование правового положения человека и гражданина, но и как принцип правового государства, основа конституционного строя, как одна из основ федерализма, и, более того, как некая политико-правовая основа гражданского общества, особая форма (режим) достижения юридического равновесия на основе достижения баланса интересов людей и групп населения, политической элиты и бизнеса и т. д.

Российским государством был взят курс на реальное достижение экономической и политической свободы, равенства и справедливости, хотя оптимальный баланс между этими конституционными ценностями пока не найден. Это объясняется не только несовершенством законодательства и правоприменительной практики, но и объективными внутренними противоречиями между принципами правового государства (равноправие граждан) (ст. 1 Конституции), с одной стороны, и социального государства (справедливость и социальное равенство) (ст. 7) – с другой. В теории и практике российского конституционализма концептуальные подходы к решению соответствующих проблем лишь формируются. Новая конституционная концепция социальной справедливости и равенства должна воплощать в себе сплав теории и практики, отражать единство нормативной модели регулирования соответствующих отношений и практики, в том числе судебной, их защиты. И на этом уровне пока отсутствует единый концептуальный подход.

В конечном счете речь идет о выборе между двумя концепциями: а) классическая либеральная концепция свободы, основанная на противопоставлении равенства и свободы и предполагающая минимальное участие государства в социальном вспомоществовании, исключающая юридически зафиксированные в Конституции социальные обязанности государства перед гражданином; б) концепция «социально ориентированной» свободы в социальном правовом государстве. Конституционной системой координат той и другой концепций задаются, в свою очередь, и параметры взаимоотношений власти и собственности.

Конституция России, весьма либеральная с точки зрения общефилософских, мировоззренческих подходов к решению фундаментальных проблем политической власти, рыночной экономики, положения личности в обществе и государстве, в то же время безоговорочно закрепляет нормативно-правовую модель «социально ориентированной» свободы. Достаточно отметить тот факт, что уже в ст. 7 (ч. 1) Конституции РФ, содержащей формулу социального государства, есть указание на «свободное развитие человека» как сущностную характеристику, важнейшую цель социального государства. Между тем, свобода – главная доминанта правового, но не социального государства; для социального государства такой доминантой являются идеи справедливости и равенства.

В то же время есть основание полагать, что конституционная модель социального государства, закрепленная в Конституции РФ, содержит некий внутренний резерв для преодоления противоречий между принципами социального государства, с одной стороны, и правового государства – с другой, на основе баланса соответствующих конституционных ценностей. В поиске такого баланса роль Конституционного Суда незаменима. Показательно, что в Постановлении от 19 июня 2002 года о проверке конституционности положений Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» конституционная обязанность государства по возмещению вреда здоровью выводится из природы Российской Федерации и как социального, и как правового государства со ссылкой на ст.ст. 1, 2 и 7 Конституции РФ (п. 2 мотивировочной части постановления). Более того, в этом же постановлении принцип справедливости выводится из норм ст.ст. 1 и 7 Конституции наряду с принципом равенства (ст. 19) [6]. В этой связи обращает на себя внимание также сформулированная и неоднократно подтвержденная Конституционным Судом РФ правовая позиция о недопустимости произвольного отказа государства от ранее принятых на себя публично-правовых обязательств перед населением, что, как это вытекает из соответствующих решений Конституционного Суда, является кумулятивным эффектом действия принципов правового и социального государства4.

Конституционный Суд РФ, занимаясь соответствующими вопросами, активно влияет на законотворческую и правоприменительную практику, способствует разрешению противоречий между бизнесом и властью, требованиями социальной справедливости и экономической свободы личности. Поэтому КС, учитывая и его полномочия как «суда над властью», и природу его решений как особых источников права, – больше, чем суд [2].

Действительно, Конституционный Суд может многое. Но не все. Для него тоже существуют объективные пределы вмешательства в соответствующие сферы отношений власти, собственности, свободы. Одним из сложных является для него вопрос об экономических возможностях государства как объективном пределе конституционно-судебной защиты социальных прав. Речь идет о том, в какой мере и каким образом Конституционный Суд РФ должен учитывать при разрешении конкретных дел о конституционности норм социального законодательства (с чем, пожалуй, в наибольшей степени связаны современные социальные противоречия) материально-финансовые возможности государства. Допустима ли квалификация материально-финансовых возможностей государства в качестве некой меры обязанностей государства перед своими гражданами по обеспечению социальных прав? Немаловажным является и аспект исполнения решений Конституционного Суда по социальным вопросам, ведь в основе реализации имеющих общеобязательное значение соответствующих судебных актов лежат не только правовые, но и прежде всего финансово-экономические факторы.

Все это тем более важно учитывать, так как Конституция РФ, закрепляя институты социальной защиты и социальные права граждан, содержит лишь общие, принципиальные установки в данной сфере. Конкретное решение этих вопросов, в соответствии с Конституцией и правовыми позициями Конституционного Суда РФ, относится к прерогативам федерального законодателя, обладающего при этом весьма широкой степенью усмотрения. В то же время это ни в коей мере не предполагает освобождения государства от конституционной обязанности по обеспечению социальной защиты граждан, а, напротив, обусловливает выработку оптимальных механизмов урегулирования отношений в этой сфере, основанных на балансе между социальными потребностями населения, политической волей государства и его экономическими возможностями на конкретном этапе развития. Поэтому принципиально важной является позиция Европейского суда по правам человека о том, что «не является допустимым для власти какого-либо государства ссылаться на недостаток денежных средств как причину невыплаты долга по судебному решению» [4].

Но, выполняя социальную функцию, государство не только вправе, но и обязано предусмотреть некие минимальные стандарты социальной защиты, соотнесенные с объективными показателями, характеризующими потребности гражданина в пользовании минимальным набором социальных благ. Соответствующие стандарты, обладая комплексной социально-экономической и правовой природой, выполняют двойственную функцию. Они представляют собой юридическую форму опосредования, с одной стороны, экономических возможностей государства в обеспечении социальных прав граждан, а с другой – меру признаваемых государством социально-экономических потребностей гражданина, неудовлетворение которых ставит под сомнение человеческое достоинство, возможность реализации всех иных конституционных прав и свобод, что ведет, по существу, к отрицанию конституционного статуса личности.

В связи с этим роль Конституционного Суда РФ как одного из институтов социальной защиты граждан состоит в том, чтобы гарантировать правовое согласование и разграничение социально-политических интересов, формировать разумный правовой баланс между социальной защищенностью и личной свободой, поддержкой нуждающихся и экономической эффективностью, обеспечением социального мира и созданием политических условий для динамичного развития. Однако важным аспектом конституционно-правового значения экономических возможностей государства является вопрос о допустимости использования их оценок при разрешении дел о конституционности положений законов, касающихся социального обеспечения. В этом вопросе Конституционный Суд РФ выработал предельно четкий подход: оценка целесообразности и экономической обоснованности решений законодателя не относится к его полномочиям5.

Но как быть, если принцип экономической обоснованности закрепляется правовым и приобретает не только экономическое, но и правовое содержание? Примером здесь является закрепленный в ст. 3 (ч. 3) Налогового кодекса РФ принцип экономической обоснованности налогов. В этом случае следует различать, например, при рассмотрении налоговых дел, с одной стороны, вопрос экономической целесообразности (что не входит в компетенцию Конституционного Суда) и, с другой,– экономической обоснованности, что является – при всей его сложности! – предметом конституционного судебного контроля.

Активная роль Конституционного Суда РФ в этой сфере проявляется также в конституционализации отношений власти, собственности и свободы, в частности на основе требований равенства и справедливости как социального, так и рыночного законодательства, политических институтов защиты прав и свобод граждан. При этом особенно важным является поиск баланса интересов и несовпадающих, а порой и противостоящих, ценностей. Решение этих проблем – важная задача и одновременно реальная характеристика конституционного правосудия России и Украины.  

Источники 

1. Арутюнян Г. Угрозы корпоративной демократии // Конституционное правосудие. – Ереван. – 2006. – 3(33). – С. 41, 42.

2. Бондарь Н. С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. – М.: НОРМА, 2011. – С. 87–100.

3. Постановление КС РФ от 23 января 2007 г. №1-П // СЗ РФ. – 2007. – № 6. – Ст. 828.

4. Решение Европейского суда по правам человека от 7 мая 2002 года «Дело Бурдов против России» // Российская газета. – 2002. – 4  июля.

5. Селиванов А. А., Стрижак А. А. Вопросы теории конституционного правосудия в Украине: актуальные вопросы современного развития конституционного правосудия. – К.: Логос, 2010. – С. 5.

6. СЗ РФ. – 2002. – № 27. – Ст. 2779.

Автор: Николай БОНДАРЬ

Архів журналу Віче

Віче №3/2016 №3
Реклама в журналі Інформація авторам Передплата
Останні новини

Прем’єр: Україна домовилася з ЄС про пріоритетний скринінг законодавства у сфері агрополітики Сьогодні, 29 березня

Рада Україна-НАТО зібралась у Брюсселі через останні удари РФ по інфраструктурі Сьогодні, 29 березня

Зеленський розповів про розмову зі спікером Палати представників США Джонсоном Сьогодні, 29 березня

Польські ЗМІ розповіли, як Туск переконав Макрона змінити умови імпорту не на користь України Вчора, 28 березня

Шмигаль прибув на міжурядові переговори до Варшави Вчора, 28 березня

Болгарію чекають дострокові вибори: ще одна партія відмовилась формувати уряд Вчора, 28 березня

Вибір ідеальних чоловічих шкарпеток. Поради Вчора, 28 березня

Вибір майстер-класів у Києві Вчора, 28 березня

Чехія виділить кошти на свою ініціативу щодо закупівлі боєприпасів для України Вчора, 28 березня

ЄС розблокував пільги для України, Косово йде в Раду Європи, "коаліція бронетехніки": новини дня Вчора, 28 березня